Романсы Караева «Я вас любил» и «На холмах Грузии», написанные 19-летним композитором в год 100-летней годовщины смерти поэта, по праву вошли в классический фонд азербайджанской музыки. В этих ранних произведениях уже отчетливо ощущается самобытный стиль композитора, обладающего своим особенным мироощущением. Анализ того или иного образца вокальной лирики неизбежно связан с проблемой соответствия музыки поэтическому тексту и заключенной в нем смысловой идее. Тем более, когда речь идет о таком высокохудожественном явлении, как стихи Пушкина, где поэзия заключает в себе множество оттенков, придающих содержанию объемность и неоднозначность. «В таком синтетическом произведении, каким является романс, музыка становится не только равноправным, но и ведущим участником союза с поэзией лишь тогда, когда по-своему воплощает не только прямое содержание стихотворения, но и его подтекст (который в свою очередь также имеет разные аспекты и оттенки» (2.С.236). Музыка может акцентировать одни интонации и оставлять в тени другие, музыка может следовать буквально за текстом, а может передавать только общий смысл.
Стихотворение «Я вас любил» является шедевром именно потому, что за кажущейся естественностью и простотой его содержания скрыт глубокий подтекст, дающий повод к различным интерпретациям. В чем же смысл стихотворения Пушкина? Весь тон его далек от какого бы то ни было пафоса: здесь нет никаких восклицаний, никаких сетований. Герой словно даже не стихами говорит, а прозой: рассказывает о своей любви в прошедшем времени, а потому спокойно. За всеми эпитетами сквозит смирение, покорность человека, который настолько обожествляет свою возлюбленную, что умаляет себя самого: об этом говорят эпитеты «безмолвно, безнадежно», «то робостью, то ревностью». И вдруг в конце стихотворения на смену покорности и смирению приходит утверждение, что “его любовь не может быть заменена другой, она выше всего, что случится с женщиной” (3. С. 222). То есть, в противоположность смирению и робости первых интонаций, открыто прорывается такая боль, такое отчаянье и такой большой накал эмоции, что эти последние две строки воспринимаются как выражение смысла всего стихотворения. Если говорить языком музыки, то этот момент можно назвать кульминацией, к которой было направлено все предшествующее развитие.
Именно в подобном ключе раскрывает содержание стихотворения в своем романсе Караев, и в этом смысле романс Караева можно уподобить романсу Шумана на стихотворение Гейне «Я не сержусь». И в том, и в другом случаях композиторы отразили в музыке рост эмоционального напряжения, о котором в стихах открыто не говорится, но который можно почувствовать в подтексте.
Как известно, есть два способа соотношения поэзии и музыки в вокальных жанрах. В первом случае композитор стремится отразить все перипетии сюжета, нюанс каждой отдельной интонации, а во втором – отражается лишь общий смысл. Если сравнивать два романса на один и тот же текст «Я вас любил», принадлежащие перу Даргомыжского и Караева, то можно сказать, что Караев и интонационно, и композиционно следует за стихами Пушкина, в то время как Даргомыжский передает только общее настроение светлой грусти.
В стихах Пушкина слова: «Я вас любил», повторенные на протяжении всего стихотворения три раза, звучат как заклинание, каждый раз инициируя новые смыслы. Произнося их в первый раз, поэт отделяет их от последующих строк двоеточием. То есть все остальное – это раскрытие этого тезиса. Караев в музыке еще более усиливает значение этих строк, отделяя ритмически и синтаксически сначала «я Вас» с ударением именно на «Вас» (герой говорит не о себе, а о ней), а потом на «любил». В третьем случае, на кульминации, эта остановка усилена ферматой, что является одним из средств создания психологического подтекста – образа времени. Образ времени создается и инструментальным вступлением, предшествующим первым словам стихов.
Весь романс написан в двухчастной, куплетно-вариантной форме, что отражает композицию первоисточника – у Пушкина точки стоят только в двух местах. Первое предложение представляет восходящее движение от «е» первой к «е» второй октавы. Второе (со слов «но пусть она») – наоборот, нисходящее движение от «е» второй к «g» первой октавы. Это волновое развитие подчеркнуто линией поступенного движения скрытых голосов: сначала e – fis – g – a – h – c – d – e, а потом e – d – c – h – a – g. Такой интонационный рельеф – эмоциональное нагнетание и спад - как нельзя более соответствует смыслу стихов: сначала о том, что любовь была и еще есть, а потом – осознание безнадежности, словно руки опустились. В то же время, эмоции здесь сдержанные, завуалированные, чему способствует гармоническая составляющая: все тяготения, модуляции даются в сглаженном виде и приправлены диссонансами, а потому лишены романтической, экспрессивной чувственности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абезгауз И.В. О гармоническом языке Кара Караева //Музыка и современность. М.,1967
2. Сохор А.Н. Лирика Пушкина в творчестве советских композиторов //Поэзия и музыка. М., 1973
3. Шкловский В. Поэзия грамматики и грамматика поэзии. //Иностранная литература”, 1969, №6.
Материалларла бцтювлцкдя таныш олмаг цчцн ъурналын чап вариантына мцражият едя билярсиниз.
